"части говоров <Архангельской> области в значении 'крыша’ употребляется слово сарай'... На позднее появление этого значения у слова сарай также указывает весьма ограниченный ареал данного явления и история слова, прослеживаемая по памятникам письменности"

"относится к древнейшему лексическому слою говоров" северо-запада; известны "многочисленные примеры из памятников, написанных в различных районах нашей территории и восходящих уже к XV в."

"В большей части обследованных документов слово хоромы имеет значение 'постройка, строение из одного сруба’. Примеры находим в двинских (XV—XVII вв.), пинежских (XVI—XVII вв.), каргопольских и соловецких (XVII в.) грамотах"; термин "обозначал и отдельно стоящие строения, и части появившейся на Севере довольно рано сложной постройки, связи из нескольких поставленных рядом срубов". "Однако уже для XVI—XVII вв. можно отметить, что в важских грамотах термин хоромы применяется как правило только для обозначения хозяйственных построек"

После XVII в. семантика слова изменяется: поздним "в архангельских говорах, является значение 'крыша’", отмеченное "лишь в части архангельских и олонецких говоров (XIX—XX вв.) — каргопольских, онежских, холмогорских и пинежских"

"Образ, лежащий в основе устойчивого сравнения пьян как зюзя, не столь прозрачен, как в выра­жении пьет как сапожник. Вопрос о его происхождении, тем не менее, уже возникал у собирателей поговорок. Первым на этот вопрос попытался ответить М. И. Ми­хельсон, автор известного труда о происхождении рус­ской фразеологии. Выражение как зюзя объясняется им так: «Пьян как зюзя (иноск.) — совершенно, как губка пропитанная (в грязи)» (Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии). [...] М. И. Михельсон, прекрасный знаток многих языков, выбрал, однако, именно губку для толкования выраже­ний пьян как зюзя, промок как зюзя не случайно. Ве­роятно, это объяснение было невольно подсказано ему французским выражением boire comme une éponge. Последнее дословно переводится именно 'пить как губка', то есть до полного опьянения, как зюзя. Гипотеза М. И. Михельсона, таким образом, это скорее перевод русского выражения на французскую «образную систе­му», а не объективная его этимология. [...] Более «славянское» объяснение этого выраже­ния пытался дать М. Романов в своем «Словаре свое­образных слов в народном говоре Усьянско-Дмитриевской волости Северо-Двинской губернии» (1928), руко­пись которого хранится в Институте русского языка АН СССР (Ленинград). «У русин древний бог пьянства превратился в христианского святого Зосиму, — пишет диалектолог. — Возможно, что имя Зосимы было близко к одному из имен этого бога (он имел их несколько: Бубилос, Рагута и др.)."

"Разгадка оказывается, как часто бывает в истории фразеологии, гораздо проще остроумных этимологических
гипотез и анекдотов. На родине Пушкина, в Псковской области, давно известны слова зюзя, зюся, зюха, зюська, зюжка, зюшка, зюра, зюрька и под. [...] Итак, зюзя — это 'свинья'. Псковские диалектизмы зюзя, зюся, зюха — логическая связующая нить между всеми значениями, рассмотренными выше. Пьяного, неряшливого и извалявшегося в грязи человека многие на­роды сравнивают именно со свиньей. Слово зюзя стало и более общей отрицательной характеристикой человека, получив в отдельных говорах более конкретные контек­стуальные уточнения отрицательной семантики — 'рази­ня, зевака', 'нерасторопный человек', 'простофиля' и под."

"Таким образом, и семантические и фонетические фак­ты решают вопрос о происхождении выражений пьян как зюзя, напился зюзя-зюзей в пользу диалектизмов зюся, зюзя 'свинья', широко известных на родине Пушкина, который одним из первых употребил это народное выра­жение в литературе."

Замечания о происхождении и значении отдельных древнерусских слов и выражений: мастер, быть под рукою, сердоболи

"...мастер характеризуется значением 'специалист в какой-либо отрасли ремесла, промысла, в строительном деле’ и т. д. В «Домострое» мастер — это обобщающий родовой термин, объединяющий ряд специальностей: «мастеровъ всякихъ было много: иконники, книжные писцы, серебря­ные мастеры, кузнецы и плотники и каменщики и всякие кирпищики и стеныщики и всякие рукодѣлники» (Домо­строй по Конюшинскому списку и подобным)".

"Будучи принадлежностью как книжной, так и разго­ворной речи, он, тем не менее, в древнерусскую эпоху не
являлся активной словообразующей основой. И. И. Срез­невский в «Материалах для Словаря древнерусского язы­ка» приводит лишь два примера, иллюстрирующих произ­водные от мастер — мастерские, мастерство".

"Термин мастер для обозначения специалиста высокой квалификации широко отмечается в южновеликорусской письменности XVII века. Памятники указывают на то, что этот термин не был ограничен локально и представлял собой общерусское наименование".

"В период формирования русского национального языка у слова мастер появляется ряд новых значений и производ­ных от него терминов, не отмечавшихся в письменности древнерусского периода. В «Словаре Академии Россий­ской» конца XVIII века данный термин характеризуется следующими значениями: «ремесленник, имеющий право от ремесленной управы свободно отправлять свое ремесло' и держать у себя подмастерьев и учеников», «искусный в чем-нибудь». В этом же лексикографическом труде мы находим производные: мастерица, мастеров, мастеровать, мастеровой, мастерски, подмастерье".

"Шире представлены производные от мастер в разговор­ной и диалектной речи. Параллельно с мастер в разговорном просторечии упо­требляется мастакъ и его фонетический вариант маштакъ. Эти наименования в лексикографических трудах, отража­ющих древнерусский словарный состав, не отмечаются. Формы, производные от мастак, известны русским диа­лектам. В тамбовских говорах [XIX в.] значением ‘мастер, великий искусник' характеризуется термин мастачина; в псков­ских и тверских говорах глагол мастакатъ употребляется в смысле 'говорить одно и то же', а в курских диалектах представлены термины мастюкъ, мастюка, мастюшка со значением ‘мастер, мастерица' (В. И. Даль. Толковый словарь)".

"Мастер и его производные широко отмечаются и в со­временном русском литературном языке. В наше время слово приобрело ряд значений, не отмечавшихся лексико­графическими трудами предшествующего периода, напри­мер: квалифицированный работник, занимающийся каким-либо ремеслом, квалифицированный ремесленник; ремесленник, принадлежащий к высшей группе сословной организации ремесленников; руководитель отдельного специального участка какого-либо производства; человек, достигший высокого мастерства, совершенства в работе и творчестве: мастер на заводе, у домны, сменный, часовой, оружейный, высоких урожаев, скоростного резания, высо­кой производительности труда, художественного слова, театра, живописи, спорта, шахматной игры и др."

"Образованное от мастер — мастерок имеет следующие значения: ‘нож мастера' (вологодские и ярославские говоры), ‘москов­ский крестьянин, забирающий рабочий припас у фабрикан­тов, раздающий его по селеньям и сдающий готовую рабо­ту на фабрику' (В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка; Опыт областного великорусского словаря)".

"А значение стяг — 'длинная жердь, которой стягива­ют на возу сено', в русских говорах позволило высказать предположение о том, что это слово «скорее всего, древне­русское производное посредством темы-ъ от сътѧгати 'стягивать'. Буквально стяг — 'то, что стягивает' (ср. диал. стяг — 'жердь, которой стягивается на возу сено'; пословицу „язык — стяг, дружину водит“)".

"Известно, что в современном русском литературном языке слово стяг имеет значение 'знамя’ (Словарь совре­менного русского литературного языка): «Пришла славян­ская дружина И развила победы стяг» (Пушкин. Олегов Щит)".

У слова 'стяг' есть множество диалектных значений: 'жердь' в севернорусских говорах и говорах Сибири; 'шест' в костромских и пермских говорах; 'тонкое бревно' в сибирском наречии; 'кол' среди севернорусских, псковских и рязанских говоров; 'палка' в новгородских, вологодских и сибирских наречиях; 'дубина' в псковских, вологодских, пензенских, уральских, томских и иркутских; 'рычаг' в европейской части России, Урала, Сибири и Прибалтики; 'полено' в говорах Новосибирской области; 'осколок, колотушка' в псковском наречии; 'веревка для саней при перевозке длинных бревен, досок' в говорах Медвежьегорского района КАССР; стягами называют 'пироги, лепешки' в Переславском уезде Владимирской губернии.

"Со значением 'жердь, шест' в говорах связано перенос­ное употребление слова стяг, когда говорят о человеке вы­сокого роста: «В кого у тебя стяг эдакой» (Черепов. Волог., Чайкина) <...> Словом стяг, стяжина называют очень ленивого чело­века: «У меня Иван такой стяг: сидит дома весь день, пиче не делат» (Иркутск, Бобряков)".

«В комсомольской среде... в ед. ч. получила распространение украинская форма: «д'ивчина». — Дивчина видно дельная. Эта дивчина может провести работу среди девчат, может втягивать беспартийных девушек в комсомол (Комс.).»

«Вм. «сутки» мокшанско-мордовские деятели стали употреблять придуманное сочетание шиве (ши — «день», ве — «ночь»).»

«Мордовским националам не нравится «пасиба» («спасибо»): в последнее время [1920-е] стали вводить вместо этого слова мордовское (мокшанское) новообразование: «сюкпре» — собств. «наклонение головы« (сюк — «наклонение», пре — «голова»).

"Житом обыкновенно именовали крестьяне зерновой хлеб и хлеб в полях. А монастырский зерновой хлеб и хлеб в полях называли только хлебом."

"На территории Новгорода и Пскова житом называли обыкновенно зерно...".

"И в наше время слово жито с общим значением ‘зерно' еще встречается в народных говорах под Новгородом и в меж­дуречье Оки и Волги".