"«Пулемет» стал знаком, главным образом, вслед за Московским восстанием в декабре 1905 г., для подавления которого были широко использованы пулеметные команды. Отголоском своеобразной популярности пулемета в эти дни, явился и иллюстрированный журнал художника Шебуева, выходивший в январе 1906 г. под названием «Пулемет»"

проникло в периодику в русско-японскую войну; "слову «банзай» (нечто вроде нашего «ура») посчастливилось попасть в большую литературу"

слово, "ранее известное небольшому кругу специалистов, находившихся в общении с соответствующими иностранными кругами, теперь проникает в широкие слои населения, становится знакомо, напр., демобилизуемым солдатам, возвращающимся домой из Манчжурии"

пример "вовлечения терминологической лексики в процесс метафоризации" (переносно о человеке)

"в XX в. русский язык заимствовал из французского, немецкого и нек. др. языков слова-усечения типа кино, авто, такси, метро. Освоение этих слов облегчалось тем обстоятельством, что в самой системе русского языка этого времени сильна тенденция к усечению слов и словосочетаний, в результате чего возникают слова, сходные с заимствованными по своей структуре"

"В русском языке сначала [в нач. XX в.] распространяется сокращение кинемо: кинемопианисты, кинемозрители, кинемооркестры, волшебный Кинемо... Но па­раллельно употреблялось и сокращение кино: кинодекла­мация, кинодекламаторы"; это сокращение закрепилось в языке, что обусловлено "растущей семьей «кинематографических» слов и в свою очередь способствует возникновению новых «кинообразований», не фиксируемых словарями: кинопремьера, кинорынок, кино­правда, кинообраз"

"заметное влияние на трансформацию семантической структуры слова авось оказало одноименное стихотворение Ивана Михайловича Долгорукова,"

"в первой трети XIX в. слово авось закрепляется в письменном языке, теряя свой просторечный статус и активно используясь уже как элемент авторской речи, в первую очередь в переписке. Лексический комплекс пополняется конструкцией на авось, отсутствующей, насколько мне известно, в XVIII в."

"В древнерусском языке слово лихва широко использо­валось для обозначения процентов, излишков при каких-либо денежных (ростовщических) оборотах <...> Широкоупотреби­тельным было также сочетание терминологического ха­рактера дать в лихву, как и соотносительный с ним гла­гол лихвовати 'давать в рост'. Существительное лихва здесь было синонимом уже бытовавших в ту эпоху слов найм и рост".

"Слово лихва обладало и другим, социально окрашен­ным значением — 'чрезмерные проценты, чрезмерная прибыль', в котором содержалось «неодобрительное отно­шение к этому явлению, взгляд на него как на нечто ху­дое, недоброе, злое» <...> Этот же смысл имели производные
существительные лихоимание, лихоименьник, лихоимьник. Отсюда известное слово лихоимец".

"Итак, слово лихва в значении 'прибыль, доход с отдан­ного взаймы, процент, рост' в XVIII веке употреблялось крайне редко. Однако в это время, как и в древнерусском языке, лихва и его производные широко использовались в другом значении — 'беззаконная мзда, корысть, приобретаемая от давания денег или вещей в займы'..."

"Кроме отмеченных терминологических значений, слово лихва получило и третье, более общее, «бытовое» значе­ние — 'прибыль, избыток, излишек'. Любопытен пример, встретившийся нам в художественной речи XIX века: «Возвращаются домой [нищеброды] всякий раз с лошадкой, а самым ловким удается выменять не одну и с хорошей лихвой продать в своих местах доброго „битюка" какому- нибудь охотнику из городских купцов» (Максимов. Бро­дячая Русь). Это же значение слова лихва упомянуто и в «Словаре церковнославянского и русского языка» (1847). Однако в дальнейшем значение 'избыток, излишек' реа­лизовалось лишь в выражении с лихвой...".