Упоминается в Лаврентьевской летописи под 1262 годом, где сообщается "о чинимом откупщиками беззаконии, летописи особенно подчеркивают злодеяния их русского приспешника, некоего монаха Изосимы, который отрекся от Христа, перешел в мусульманство и стал самым ярым гонителем своих бывших единоверцев, опираясь на поддержку приехавшего на Русь посла «от цесаря татарского»"; этот монгольский посол обозначается словом титѧмъ

"Есть все основания утверждать, что др.-рус. титѧмъ соответствует кит. ... тидянь < ср.-кит. tʻitiɛm ~ tidėm" (название административной должности; при династии Юань начальник какого-либо бюро, казначейства или другого органа особого управления, возможно, чиновник, заведовавший храмами и надзиравший за даосами)

"В начале XVIII века этот составной термин вышел из употребления, его вытеснили заимствования пас, паспорт. В словарях XVIII—XIX веков опасная грамота дается с пометой «старинное»."

"Очевидным новообразованием XVII в. терминологического характера является также глагол засудитися в значении "начать судиться”"

"С развитием правовых отношений в древнерусском государстве возникла необходимость обозначения целого ряда правовых понятий. В связи с этим слово суд начинает приобретать специальное, терминологическое значение. Так, в Русской Правде (Пространной и Сокращенной редакциях и Уставе Владимира Святославича) слово суд служит обозначением конкретных общественных понятий"

К XVII веку семантическая структура слова усложнилась - с образованием до восьми "лексико-семантических вариантов, объединенных выражением смежных понятий"

"Как и существительное, глагол судити приобретает в деловом языке специальное значение и уже в памятниках XI—XV вв. употребляется в трех значениях, которые являются терминологическими"

Замечание о злоупотреблении новыми заимствованиями факт и кассационный в языке судопроизводства

«Последнее, войдя в русский язык еще при Петре I.., укрепилось в нем, несмотря на то, что не имело общего одобрения: Карамзин вместо него „употреблял иногда“ (Я. Грот) случай. И. Давыдов находил нужным „изгнать“ его из русского языка как „введенное без всякой надобности“. В 60–70-е годы оно особенно „полюбилось“, по выражению живого свидетеля — Я. Грота. Н. Лесков устами одного из персонажей „Соборян“ квалифицировал (1872 г.) его как „странное“, „скверное“, „пакостное“ слово из категории „столичных заимствований“.»

«Слово факт закономерно считается словом, вошедшим в русский язык в 30-х гг. XIX в., когда вслед за Н. Полевым. . . его стали применять и многие другие, когда от него явились производные» (слово факт эпизодически встречалось в русских сочинениях и до 30-х гг. XIX в. — см., например, произведение Радищева „О человеке, его смертности и бессмертии“).»

Слово «входит» в употребление в конце 20-х годов, но еще в середине XIX в. ощущается его новизна. О распространении слова факт неодобрительно отзывались С. Шевырев, Ф. Булгарин, его утверждение в языке приветствовал Белинский. С 20-х гг. известно и его производное — прилагательное фактический

Слово впервые встречается у А.Н. Радищева («О человеке, его смертности и бессметрии»). Часть популяризации слова принадлежит Н.А. Полевому (1828 г., 1832 г.); «другие авторы быстро подхватили его почин». Слово возникло как соответствие лат. factum и франц. fait. «Интенсивное и широкое употребление слова факт начиная с 30-х гг. привело к быстрому появлению от него прил. фактический (не позднее конца 30-х гг.).»

Отмеченное еще у Радищева, слово входит в употребление в конце 20-х годов XIX в.; тогда же появляется и прил. фактический. В 30–40-е годы ощущается их новизна. В 40-х годах факт становится предметом полемики (С. Шевырев, Ф. Булгарин—В. Белинский). «С середины XIX в. слово факт входит в широкое употребление», окончательно оттесняя синонимы (случай, явление, событие, быль и др.)