характеристика лошади, встречается только в Ипатьевской летописи под 1225 годом; "скорѣе всего это—персидское слово, перешедшее въ эпоху монгольскихъ завоеваній въ XIII вѣкѣ въ турецкій и монгольскій языки"; можно разложить "на турецкое ak, бѣлый и «таз» = «тазы» или «тазі» .., что по персидски значитъ «арабъ» и «арабскій»"

"въ извѣстномъ мѣстѣ Ипатской лѣтописи подъ 1193 г. ... по контексту значитъ, по нашему мнѣнію, «улика; признакъ, по которому можно узнать что и т. п.» Такое значеніе вполнѣ могло бы имѣть турецкое слово біlінч отъ корня ... біl, знать"

трава; упоминается в Ипатьевской летописи под 1201 годом; "Научная транскрипція этого слова «jаўшан, jäўшан»; такъ называется у туркменъ и другихъ турковъ «полынь» или «чернобыль»"

"По контексту <в Ипатьевской летописи, 1195 г.> это слово могло бы значить «доходъ съ провинціи» или «доходъ съ вѣсового сбора». Оба эти значенія можно было-бы допустить отъ турецкаго ... тартаk. Правда именно такою слова съ именно этими значеніями намъ пока не удалось отыскать въ турецкомъ языкѣ, хотя теоретически такое слово вполнѣ возможно и даже вѣроятно"

слово встречается в контексте из Ипатьевской летописи под 1182 г.; оно "хорошо извѣстно въ джагатайскомъ литературномъ языкѣ... это скорѣе было большое судно. Въ русскій языкъ это слово попало конечно изъ діалекта волжскихъ болгаръ"

"Въ любомъ турецкомъ языкѣ это <пришедшее из арабского> слово легко могло начать произноситься съ мягкими (небными) гласными «бÿсрä» и отсюда уже «бисеръ». По замѣчанію акад. А. И. Соболевскаго, въ старыхъ русскихъ памятникахъ это слово не встрѣчается, а потому должно быть признано элементомъ церковно-славянскаго языка, куда оно должно было попасть раньше печенѣжскаго періода, такъ какъ встрѣчается уже въ IX вѣкѣ"

"Ипатская лѣтопись подъ 1190 г.; раньше подъ 1184 г. конъектурально возстановлено еще Н. Г. Чернышевскимъ и Ѳ. Е. Коршемъ изъ «въгаты»... Скорѣе всего это слово могло попасть въ южно-русскую лѣтопись изъ половецкаго языка, но въ такомъ случаѣ «искаженіе» «ватага» изъ «отаҕ» должно было произойти на русской почвѣ, такъ какъ въ половецкомъ, насколько мы знаемъ и можемъ предполагать, такого искаженія не наблюдалось"; «отаҕ» этимологически связано со словомъ ōт, огонь; менее вероятно заимствование у волжских булгар, в диалекте которых образовывалось начальное [в]

встретилось в Сказании о крещении Руси по Лаврентьевской летописи (987 г.)

"Въ древней русской письменности это слово употребляется повидимому раньше всего въ значеніи мусульманской мечети, затѣмъ вообще иновѣрнаго и даже языческаго храма... А. А. Шахматовъ полагаетъ, что слово это попало въ русскій языкъ непосредственно изъ греческаго (ῥαπάτιον), а греки, прибавимъ, могли вполнѣ получить его прямо отъ арабовъ, такъ какъ на арабско-византійской границѣ были подобныя «робаты»"

встречается в Новгородской I летописи под 1074 г.; "Ср. османское ... kыврыk, завитой, закругленный; въ джагатайскомъ мы находимъ ... kывраk. Корень ... kывыр значитъ между прочимъ «придавать форму, приводить въ порядокъ»"

"древним значением слова ковригъ было 'сухая, пресная лепешка’"

"не позднее XIV—XV вв., слова коврига и хлѣбъ начали путать или понимать одинаково"

"самая ранняя его фиксация – в одной из повестей (обычно называемой «О царице Южской / Ужской [т. е. ‘Южной’]»" (в списке нач. XV в.), появление которой относят ко времени не позднее XIV в.