"напиток кислые щи были известен на Руси издревле, как
минимум с XVI века"

"Таких кислых щей можно немало найти в русской лите­ратуре: «...Крепости лопали, как бутылки с кислыми щами» (Марлинский. Испытание); «Что за несносное создание! Всегда закипает и шипит, ни дать ни взять бутылка дряных кислых щей» (Тургенев. Новь); «Там играла музыка, продавали водку... кислые щи, которые пили преимущест­венно девицы» (Решетников. Глумовы); «...И опять стал есть [Тихон Ильич] колбасу и подрукавный [из второсортной муки.— Е. Э.\ хлеб, пить чай, сы­рую воду, кислые щи — и все никак не мог утолить жажды» (Бунин. Де­ревня). А вот и разгадка: «...Кислые щи — напиток, который так газирован, что ею приходилось закупоривать в шампанки, а то всякую бутылку разорвет» (Гиляровский. Москва и москвичи). До недавнею времени кислыми щами назывался шипучий напиток, особого рода квас, приготовлявшийся обычно из пшеничной муки."

"Das heute im Russischen übliche Fachwort für den Präpositiv hat wie gesagt Lomonosov geprägt. Nach dem Vorbild der "Rossijskaja grammatika" von 1755/57 und ihrer deutschen Übersetzung von Stavenhagen aus dem Jahre 1764 haben sich predložnyj padež und Casus praepositivus bzw. Präpositiv (nicht aber seine Verdeutschung als Vorwortsfall, vgl. Stavenhagen 1764, 32) in den russischen und deutschen Russisch-Grammatiken des ausgehenden 18. Jh. gegenüber skazatel’nyj padež und Narrativus erfolgreich durchgesetzt.
Über diesem Siegeszug sind freilich zwei bemerkenswerte Umstände bisher zu wenig beachtet worden. Einmal fällt auf, daß Lomonosov seinen Terminus nur als einen möglichen besseren vorgeschlagen hat (vgl. "nazvan byt’ možet") und in seinen Schriften neben predložnyj padež bzw.
Casus praepositionis (sic!) durchaus selbst noch skazatel'nyj padež bzw. Narrativus verwendet (vgl. Lomonosov 1952, 632, 633, 748, 756)"

"Считается, что М.В. Ломоносов в «Российской грамматике» впервые использовал термин предложный падеж. Однако в его подготовительных лингвистических заметках — «Материалах к Российской грамматике» выявлен латинский термин casus praepositionis, восходящий, по всей видимости, к труду испанского филолога Ф. Санчеса «Minerva, sive de causis Latinae linguae» (1587) или сочинениям грамматистов Пор-Рояль. Вероятно, в результате калькирования русским языком латинского casus
praepositionis возникло наименование предложный падеж, которое после выхода в свет «Российской грамматики» закрепилось в отечественной традиции грамматического описания. В статье рассматривается также другая версия происхождения термина: возможно, прилагательное предложный было образовано суффиксальным способом от слова предлог, — по модели, по которой образованы наименования некоторых падежей в трудах Ю. Крижанича"