встретилось в Сказании о крещении Руси по Лаврентьевской летописи (987 г.)

"Въ древней русской письменности это слово употребляется повидимому раньше всего въ значеніи мусульманской мечети, затѣмъ вообще иновѣрнаго и даже языческаго храма... А. А. Шахматовъ полагаетъ, что слово это попало въ русскій языкъ непосредственно изъ греческаго (ῥαπάτιον), а греки, прибавимъ, могли вполнѣ получить его прямо отъ арабовъ, такъ какъ на арабско-византійской границѣ были подобныя «робаты»"

в первых славянских переводах слово оказалось соответствием греч. βαπτισμός, но единичные примеры из древнего перевода Евангелия "говорят о том, что слово крьштениѥ означает определенное ритуальное действие, хотя и не то, для обозначения которого оно, казалось бы, было создано. Такое словоупотребление возможно лишь потому, что своим происхождением славянское слово связано не с крестом, но с Иисусом Христом" (ср. нем. kristen

"Анализ источников позволяет выявить, что с распространением аскетического дискурса при сохранении базового значения «исповедующий священник» к духовнику постепенно начинают предъявляться требования, отсылающие к монашеской традиции духовного руководства. Трансформация горизонта ожиданий от духовника не столько отражает эмпирическую реальность, сколько становится своеобразным конструированием будущего. Она явным образом обладает спецификой, поскольку связана не с представлением о прогрессе, а с попыткой восстановить «первоначальную» и утраченную духовность в ответ на модернизацию и секуляризацию. Полученная в ходе исследования палитра смыслов позволяет объяснить неоднозначность употребления понятия «духовник» в современной практике Русской Православной Церкви."

элемент монашеского одеяния (греч. (ἀνάλαβος); слово встречается в переводе Устава патриарха Алексея Студита (XI в.), а также в оригинальной древнерусской литературе - «Сказании о черноризском чине» Кирилла Туровского втор. пол. XII в.

аналавы находят "в древнерусских монашеских погребениях: они представляют собой переплетения из четырех кожаных плетей, соединенные плетеным крестом"

"В XVII в. в требниках под воздействием греческой традиции аналавом начали называть отдельно полы славянского куколя с изображением крестов, несмотря на то, что такое наименование было абсурдным, поскольку в славянской традиции куколь не разделился на два предмета."

"Появление слова похабъ в древнерусской письменности связано с двумя переводами с греческого – «Историей иудейской войны» Иосифа Флавия (XII в.) и «Житием Андрея Цареградского» (не позднее середины XII в.). Прослеживая контексты слова похабъ в древнерусской письменности, можно заметить три особенности: 1) как и греческие обозначения юродивого, похабъ первоначально означало вообще безумца; 2) кроме самого раннего этапа, это слово связано исключительно с «юродскими» текстами; 3) слово похабъ сохраняется в определённой традиции «юродской» агиографии и благодаря ей."

"к рубежу XVII–XVIII вв., когда было создано краткое житие Василия Нагого, произошло как бы взаимное наложение двух словообразовательных и смысловых рядов: с одной стороны, цсл. похабъ – похабный – похабьство и, с другой стороны, рус. похабный – похабник – похабство и др. В первоначальном значении ‘безумец’ слово похабъ перестало употребляться, а в переносном значении ‘притворный безумец, юродивый’ стало ассоциироваться с бесстыдством и срамословием, возможно, воспринималось как книжный вариант слова похабник"

"Одновременно с процессом изменения (расширения) значения происходило вытеснение слова похабъ на периферию терминологии юродства"

В проложном житии Василия Великого, созданного на рубеже XVII-XVIII вв., "в контексте поведения юродивого значения цсл. похабный ‘присущий безумцу, безумный’ и рус. похабный ‘непристойный, сквернословный’ теперь не только пересекаются, но совпадают. Похабная и похабьство становятся синонимами понятию юродственное"

"Впервые «кальвария» мелькнула в русском языке в XVII веке, появившись в переводе текста середины XVI столетия. Под «кальварией» подразумевалась черепная коробка, черепной свод [Филин (ред.) 1980: 34], начальное же звено семантической эволюции разбираемого слова связано со смысловой моделью «голова, лоб, череп» → «вершина горы, выступ, голый склон и проч.»"

В XIX в. лексема стала встречаться чаще - "использовалась для обозначения географических объектов: как название «местечка» указана «Кальвария» в «Периодическом сочинении об успехах народного просвещения» [НарПросв 1809: 282], то же наблюдаем в юридических документах ... и «Географии» К. Арсеньева"