"Появление слова похабъ в древнерусской письменности связано с двумя переводами с греческого – «Историей иудейской войны» Иосифа Флавия (XII в.) и «Житием Андрея Цареградского» (не позднее середины XII в.). Прослеживая контексты слова похабъ в древнерусской письменности, можно заметить три особенности: 1) как и греческие обозначения юродивого, похабъ первоначально означало вообще безумца; 2) кроме самого раннего этапа, это слово связано исключительно с «юродскими» текстами; 3) слово похабъ сохраняется в определённой традиции «юродской» агиографии и благодаря ей."

"к рубежу XVII–XVIII вв., когда было создано краткое житие Василия Нагого, произошло как бы взаимное наложение двух словообразовательных и смысловых рядов: с одной стороны, цсл. похабъ – похабный – похабьство и, с другой стороны, рус. похабный – похабник – похабство и др. В первоначальном значении ‘безумец’ слово похабъ перестало употребляться, а в переносном значении ‘притворный безумец, юродивый’ стало ассоциироваться с бесстыдством и срамословием, возможно, воспринималось как книжный вариант слова похабник"

"Одновременно с процессом изменения (расширения) значения происходило вытеснение слова похабъ на периферию терминологии юродства"

В проложном житии Василия Великого, созданного на рубеже XVII-XVIII вв., "в контексте поведения юродивого значения цсл. похабный ‘присущий безумцу, безумный’ и рус. похабный ‘непристойный, сквернословный’ теперь не только пересекаются, но совпадают. Похабная и похабьство становятся синонимами понятию юродственное"

"История обрусевших вариантов названия картофеля свидетельствует об одной модели возникновения и распространения новых слов, или, как в данном случае, освоения заимствованных: сначала возникает большое количество территориальных вариантов, затем они вытесняются одной или двумя лексемами, которые, теряя территориальный признак, могут проникнуть в литературный язык. Такую судьбу вполне готово пережить слово картошка. Движение лексических вариантов из одной подсистемы в другую наблюдается уже сейчас... Возможно, пока рано говорить о вхождении картошки в строго кодифицированный литературный язык как полноправной, стилистически не сниженной лексемы, но в ближайшем будущем это вполне ожидаемо, то есть слова картофель и картошка получат различия лишь в сферах употребления. Уже сейчас сфера употребления слова картофель сузилась до научного и официально-делового стиля, но во всех остальных стилях его место уверенно занимает картошка"

"Возможно, пока рано говорить о вхождении картошки в строго кодифицированный литературный язык как полноправной, стилистически не сниженной лексемы, но в ближайшем будущем это вполне ожидаемо, то есть слова картофель и картошка получат различия лишь в сферах употребления. Уже сейчас сфера употребления слова картофель сузилась до научного и официально-делового стиля, но во всех остальных стилях его место уверенно занимает картошка"