«Это слово с эпохи татарского ига изустным путем начало проникать в народные говоры. В деловом приказном языке оно прослеживается только с конца XVI в. („провяленное и залитое жиром мясо“), в XVIII в. почти не употребляется, а в XIX–XX вв. широко известно в крестьянских диалектах („жидкое кушанье из различных припасов“); со второй половины XIX в. довольно часто встречается в художественной литературе, но в особом от народного значении.» «Самым критическим моментом в истории слова кавардак был переход от предметного значения (названия кушанья) к абстрактному („мешанина. . . и прескверная“). . . Только резкое усиление эмоциональной окраски (вследствие изменения самой реалии) создало предпосылку для того особого вида метафоры — по эмоционально оценочному ореолу значения, — который позволил применять это слово к вызывающим неодобрение явлениям общественной жизни.»