"заметное влияние на трансформацию семантической структуры слова авось оказало одноименное стихотворение Ивана Михайловича Долгорукова,"

"в первой трети XIX в. слово авось закрепляется в письменном языке, теряя свой просторечный статус и активно используясь уже как элемент авторской речи, в первую очередь в переписке. Лексический комплекс пополняется конструкцией на авось, отсутствующей, насколько мне известно, в XVIII в."

"В древнерусском языке слово лихва широко использо­валось для обозначения процентов, излишков при каких-либо денежных (ростовщических) оборотах <...> Широкоупотреби­тельным было также сочетание терминологического ха­рактера дать в лихву, как и соотносительный с ним гла­гол лихвовати 'давать в рост'. Существительное лихва здесь было синонимом уже бытовавших в ту эпоху слов найм и рост".

"Слово лихва обладало и другим, социально окрашен­ным значением — 'чрезмерные проценты, чрезмерная прибыль', в котором содержалось «неодобрительное отно­шение к этому явлению, взгляд на него как на нечто ху­дое, недоброе, злое» <...> Этот же смысл имели производные
существительные лихоимание, лихоименьник, лихоимьник. Отсюда известное слово лихоимец".

"Итак, слово лихва в значении 'прибыль, доход с отдан­ного взаймы, процент, рост' в XVIII веке употреблялось крайне редко. Однако в это время, как и в древнерусском языке, лихва и его производные широко использовались в другом значении — 'беззаконная мзда, корысть, приобретаемая от давания денег или вещей в займы'..."

"Кроме отмеченных терминологических значений, слово лихва получило и третье, более общее, «бытовое» значе­ние — 'прибыль, избыток, излишек'. Любопытен пример, встретившийся нам в художественной речи XIX века: «Возвращаются домой [нищеброды] всякий раз с лошадкой, а самым ловким удается выменять не одну и с хорошей лихвой продать в своих местах доброго „битюка" какому- нибудь охотнику из городских купцов» (Максимов. Бро­дячая Русь). Это же значение слова лихва упомянуто и в «Словаре церковнославянского и русского языка» (1847). Однако в дальнейшем значение 'избыток, излишек' реа­лизовалось лишь в выражении с лихвой...".

"С начала XX в. слово амбал попадает в художественную и очерковую литературу", в изначальном значении 'грузчик' (восходит через тюркские языки к арабскому хаммал с тем же значением)

"С конца 90-х гг. XX в. слово абмал попадает в русские общие словари, но в обновленном значении, которое фиксируется с некоторыми колебаниями; при этом слово утрачивает свою терминологичность и приобретает неодобрительную эмоциональную оценочность"

" слово хохма существовало задолго до 60-х годов XX века. Возникло оно, надо думать, в веселой компании одесситов, центром которой был Багрицкий"

"слово хохма воспринималось тогда, в 60-е годы, как новое, только что появившееся, характерное для сниженной разговорной речи. Его обычно заключали в кавычки. Теперь оно, не потеряв разговорную окраску, воспринимается как вполне привычное. Его “семья” в других словарях по полнилась словами хохмаческий, хохмачество, хохмочка"

"Языку XVII столетия союз ибо действительно хорошо известен, но используется он в основном в произведениях литературно-книжных. Неизвестно ибо произведениям, близким фольклору, например Повести о горе и злочастии, нет его в деловых документах, и редко встречается этот союз в произведениях, представляющих литературную обработку делового языка, например в сочинении Григория Котошихина. Особенность его употребления состоит в том, что ибо обозначает не обстоятельственно-причинные отношения, а присоединяет обоснование; по своей функции он занимает промежуточное положение между сочинительными и подчинительными союзами"

"Наряду с понеже в этот период <1 пол. XVIII в.> употребителен другой союз книжно-славянского происхождения - союз ибо. По активности функционирования ибо значительно уступает союзу понеже, однако данный союз также можно встретить в документах самых различных жанров"
"Со 2-й пол. XVIII в. в деловом языке активнее используется союз ибо, который в отличие от союза поелику, употребляясь в документах различных жанров, в рамках канцелярского слога больше стремится к стилистической нейтральности"

«В истории причинных союзов следует выделить несколько этапов: 1) для 1-й пол. XVIII в. характерно выражение причинных отношений в деловом языке генетически разнородными средствами без каких-либо принципиальных стилистических различий (союзы понеже, ибо, потому что, для того что). … 2) во 2-й пол. XVIII в. в исторической динамике выражения причинных отношений выделяются следующие моменты: … в) значительно шире и активнее стал использоваться союз ибо»

В революционную эпоху стали употребляться конструкции "с «ибо» в начале фразы — соответствие немецким сочетаниям с «denn», что переводилось раньше посредством «ведь»... Впрочем возможно, что такие конструкции возникли не прямо под немецким влиянием, а через польское посредство: в польском языке такие конструкции начинаются с bo (вм. ibo)"

"Чрезвычайно редко в речи советских деятелей сочетание с союзами так как, потому что вместо этих союзов служит ибо. Сочетание с ибо употреблялись и раньше, в особенности в речи лиц, вышедших из духовной среды.., но не так широко. Теперь нет советского деятеля без ибо Ибо — один из элементов книжных, церковнославянских. Воздействие канцелярского языка и языка авторитетных деятелей способствовали распространению сочетаний с ибо"

"Более 20 лет назад суффикс -иада расценивался как малопродук­тивный и несущий (в ряде образований) иронический оттенок зна­чения... В современных грамматиках... суффикс -иада рассматривается уже как вполне нейтральный и продуктивный"

"долина, как слово одно­значное и первоначально более выразительное, естественно, имело преимущество в употреблении перед долом. Оно и стало постепенно вытеснять из общего употребления слово дол в том же значении, но одновременно само теряло экспрессивность... к XVII веку существительное долъ уже значи­тельно сужает сферу употребления, а его место в языке занимает производное с суффиксом -ин-а... Ранее экспрессивное образование долина становится стилистически нейтральным"

"...выбирая имя героини для новой версии бюргеровской баллады, он [Жуковский] останавливается на Светлане. Жуковский не придумывает это имя - оно уже известно. Им уже воспользовался А. Х. Востоков в "старинном романсе" "Светлана и Мстислав", написанном в 1802 и напечатанном в 1806 году .. Со стороны Жуковского, однако, это было не просто заимствование, но органичный и взвешенный выбор имени, производного от слова светлый. Выбор этот мог быть обусловлен и временем действия баллады - святками .. Дав героине новой баллады имя Светлана, Жуковский тем самым "подарил" XX веку одно из самых любимых и распространенных имен"

"Освобождение от диктата святцев [после 1917 г.], сдерживавших имятворческую инициативу, пришлось на то время, когда баллада "Светлана" была еще "на слуху" у молодых родителей, отчего имя ее героини, наряду с десятками других, и попало в список новых имен. Соответствуя романтическим настроениям эпохи, оно импонировало молодым родителям. Однако рост общественных симпатий к имени Светлана объясняется не только памятью о балладе Жуковского, но и его несомненной благозвучностью, соответствием модели других русских женских имен на -на (Татьяна, Елена, Ирина), что придавало ему естественность и безусловно способствовало его адаптации.
Утверждение имени Светлана стимулировалось и рядом других факторов общественного характера. В условиях социалистической действительности произошло частичное, но весьма значимое переосмысление этого имени: оно получило дополнительную, "советскую", окраску, согласуясь с новой символикой слова светлый и ассоциируясь с новым спектром значений слова свет (свет коммунизма, светлый путь, светлое будущее, светлое царство социализма и др.)

"вторично заимствовался в древнерусский период и грецизм историꙗ. В церковнославянских текстах это слово означает ‘систематическое и последовательное изложение событий’ и применяется к истории как отрасли знания ... Однако в «Пчеле» историꙗ употребляется не только в этом значении в соответствии с греч. ἱστορία, но и в значении ‘рассказ, байка’ в соответствии с греч. διήγημα"

для современной разговорной речи "приходится говорить не просто о десемантизации слова история, а о его ресемантизации, которая заключается в том, что в ходе утраты значения это слово обретает новое, сближаясь со словами вещь, штука, дело"

особенно показательные контексты "отчетливо свидетельствуют о полной утрате словом история словарного значения событийности или повествования"